Черную гладь воды искусственного заливчика цветными полосами расчерчивали отражения прожекторов грузового порта. Сведенные желтыми лучами в периметр карго-жизни, эти эрзац-солнца, рукотворного масштаба, абсолютно не освещали другую сторону микро-гавани, где на прохладном бетонном парапете сидела, подвернув ноги на восточный манер, хрупкая девушка и её спутник, такого же худощавого телосложения. Тишину, плавающую в густом, влажном воздухе разбавлял звон стекла — прибойная волна поймала в свои объятия бутылку, и раз, за разом накатывая её на край набережной, выдавала ритм, удивительно похожий на аритмичный стук стеклянного сердца о каменные ребра.
— Смотри. — Трудно определить, кому принадлежит голос — вязкая атмосфера июньской ночи искажает звуки, но по указующему сторону взгляда кивку головы, становится ясно, что говорит парень.
Он указывает на противоположный берег, где слепо мечется бело-голубоватый свет галогенного фонарика.
Минуты ползут караваном, сквозь таможенный пункт часов, 2 пары глаз, с одинаково широкими зрачками наблюдают за лучом, в эпилептическом припадке обшаривающем берег, рябь воды, небо…
Позвякивания бутылочной мышцы, тонкий звон крылатых детей Каина, шелест ветра в верхушках деревьев.
— Зомби проходят позади нас. — На этот раз тишину нарушает девушка. Молчание парня приобретает вопросительную окраску.
— Смотри. — Кажется, этим двоим, вообще, слабо нужны вербальные коммуникации. Они оборачиваются, и я вижу белки их глаз.
Опять наблюдают, за редкими, безмолвными тенями. Те, развинченной походкой сломанных роботов медленно скользят по аллее, и, сворачивая на одно и то же ответвление дорожки, исчезают в зоне полного отсутствия света, недалеко от меня. Ловлю их взгляды, по очереди, и прогоняю мысль, что они могут увидеть, что есть я. Есть тут. Руки неосознанно крутят гладкий шарик, с небольшой, утопленной кнопкой на условном полюсе. Я подобрал его там, где все еще вертится фонарик, со своим невидимым обладателем.
— А этот товарищ, с фонариком все никак не уймется. Что он там потерял?
— Это хранитель рассвета. А потерял он кнопку восхода солнца.
— Хм. Тогда в тридцати метрах от нас портал, в иное измерение, куда зомби уходят жить.
— А мы, как всегда, проебываем возможности… — два коротких смешка, и молчание возвращается, вклиниваясь между ними.
А я вздрагиваю, всем своим слегка подгнившим телом, глядя на темно-зеленую, лениво волнующуюся муть, заполняющую дыру в асфальте, мельком думаю про ту жизнь, что ждет меня за ней, и обращаю внимание на шарик, в моих руках - так вот что это за штука…
Однако, не стоит больше здесь оставаться — пусть любопытно, но как-то неуютно — если доступны кадавру эти чувства. Широко размахнувшись, зашвыриваю пульт далеко на противоположный берег, и шагаю в мутную зелень перехода.
— Смотри. — Трудно определить, кому принадлежит голос — вязкая атмосфера июньской ночи искажает звуки, но по указующему сторону взгляда кивку головы, становится ясно, что говорит парень.
Он указывает на противоположный берег, где слепо мечется бело-голубоватый свет галогенного фонарика.
Минуты ползут караваном, сквозь таможенный пункт часов, 2 пары глаз, с одинаково широкими зрачками наблюдают за лучом, в эпилептическом припадке обшаривающем берег, рябь воды, небо…
Позвякивания бутылочной мышцы, тонкий звон крылатых детей Каина, шелест ветра в верхушках деревьев.
— Зомби проходят позади нас. — На этот раз тишину нарушает девушка. Молчание парня приобретает вопросительную окраску.
— Смотри. — Кажется, этим двоим, вообще, слабо нужны вербальные коммуникации. Они оборачиваются, и я вижу белки их глаз.
Опять наблюдают, за редкими, безмолвными тенями. Те, развинченной походкой сломанных роботов медленно скользят по аллее, и, сворачивая на одно и то же ответвление дорожки, исчезают в зоне полного отсутствия света, недалеко от меня. Ловлю их взгляды, по очереди, и прогоняю мысль, что они могут увидеть, что есть я. Есть тут. Руки неосознанно крутят гладкий шарик, с небольшой, утопленной кнопкой на условном полюсе. Я подобрал его там, где все еще вертится фонарик, со своим невидимым обладателем.
— А этот товарищ, с фонариком все никак не уймется. Что он там потерял?
— Это хранитель рассвета. А потерял он кнопку восхода солнца.
— Хм. Тогда в тридцати метрах от нас портал, в иное измерение, куда зомби уходят жить.
— А мы, как всегда, проебываем возможности… — два коротких смешка, и молчание возвращается, вклиниваясь между ними.
А я вздрагиваю, всем своим слегка подгнившим телом, глядя на темно-зеленую, лениво волнующуюся муть, заполняющую дыру в асфальте, мельком думаю про ту жизнь, что ждет меня за ней, и обращаю внимание на шарик, в моих руках - так вот что это за штука…
Однако, не стоит больше здесь оставаться — пусть любопытно, но как-то неуютно — если доступны кадавру эти чувства. Широко размахнувшись, зашвыриваю пульт далеко на противоположный берег, и шагаю в мутную зелень перехода.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
