Моя трубка - bud bomb. Девайс для ценителей. Когда я впервые увидела эту охуенную, стальную болванку, для вышибания мозгов, мне адово захотелось ее заполучить.
Эстет внутри меня вопил от радости, когда в руках оказалась тяжелая посылка.
Увесистая - граммов 150 - трубка, покрытая хромом и просто созданная для того, что бы как следует пыхнуть.

Сейчас она у меня уже 4 года. И на полке лежать, в качестве экспоната, ей не приходится.
Вот какой она ко мне попало (фото из интернет-магаина).

Ненавижу такие состояния. Не пишется, не спится, даже - экскьюз муа - не срется. Остается только читать или смотреть. Впрочем, в такие моменты даже эти простые как print: "Hello World" занятия идут со скрипом. Хорошо что-нибудь вязкое, тошнотворное и мерзкое. Грайндхаус, нуар, описания преступлений. И так не богатое на чувства нутро полностью лишается реакций на внешние раздражители. Как в омут головой ныряешь в душные, липкие описания и сцены убийств, изнасилований, пыток и психологической жестокости.
Кофе лишается вкуса и запаха. Никотин, на пару с бессонницей страйками выбивают мозговые клетки, нервы истощены и затуплены. Воткни в руку иглу - только поморщишься. На яву проявляются кошмары из снов. Но пугают они не больше чем реальность, заполненная липким ощущением неотвратимо надвигающегося психоза. Пробую думать о смерти. Возвышенная философия не взлетает во влажном, густом воздухе осенней ночи. Проявляется только приземленное до уровня моря понимание процессов умирания и трупных явлений. Переношу мысли на конкретику. Смерть отца, матери: Абсолютное Безразличие. И саркастичный, от осознания этого смешок. Смерть друзей. Чуть хуже, но широченный зевок давлением воздуха вышибает зачатки эмоций и опять Абсолютное Безразличие. Все там будем. Ну и что?

Утро, явно находящееся в раздумьях - остаться ли ему влажно-душным, скрыв людей друг от друга туманом; или же перейти во влажную жару дня.

***

Яркий, солнечный день, играющий бликами на окнах, впускающий щупальца ветерка в открытые окна.

***

Я сижу на мокрой после дождя скамейке, глядя в сереющее прямо надо мной небо. Мимо пробегает местный юродивый, в каске образца третьего рейха, с баллонами огнемета за спиной. Кто-то писал в твиттере, что он сегодня умрет. Кажется, это писала она, открывающая нарисованную на стене дверь, парой метров левее от меня.
- Привет.
- И тебе доброе утро.

Юродивый лезет на опору ЛЭП. Старый, еще деревянный с бетонной подпоркой. Серое от времени дерево почернело от влаги и стало скользким. Тяжелые баллоны тянут дурачка вниз и он периодически соскальзывая, все равно упорно продолжает свой путь вверх, к проводам.

- Его закоротит, он упадет и взорвется?
- Нет, сейчас все обойдется. Он умрет позже, не знаю уж как.
Истерично смеющаяся фигурка добирается до верха, разжимает пальцы и все же падает, грохоча металлом топливных баков по камням. Из пробитых отверстий хлещет напалм, юродивый смеется и колотит палкой по гулким емкостям.
- Когда-то он меня до невозможности бесил.
- Знаю. Но все меняется. Теперь тебе его жалко.
- Ты хорошо меня знаешь. Не зря мы знакомы уже 10 минут.

Необычный бит обретает объем и становится все разнообразнее. С ухмылкой карточного джокера он срывает свою немецкую каску и начинает подвывать, кричать, издавать скрежещущие и рычащие звуки в такт своему стуку.

- Это тоже музыка. Новая форма музыки.
- Без слов, без мелодии, без банальной гармонии?
- Ну ты же знаешь. Уже завтра это зазвучит в твоих наушниках.
Нойз играет в моей голове уже давно. То тише, то почти переходя болевой порог звука. Мне нравятся эти соло на психике. Ты права. Абсолютно.
Она наконец справляется с нарисованным ключом и входит в стену, оставив за собой только меловый контур, неумелого рисунка на кирпичной кладке.
Ты ушла, но мой нойз теперь навсегда засядет и в твоей голове, играя ногтями по стеклам и осколками по струнам нервов.
А я знаю, как он умрет. Вязкая лужа напалма разлилась небольшим озером с запахом бензина. Только и осталось, что кинуть спичку.

Оказывается многие исторические личности просто таки жгут напалмом в своих записях, мемуарах и прочей макулатуре, за давностью лет никем особо не читаемой.

«Сталин стремится нанести удар не по идеям своего оппонента, а по его черепу.»
Троцкий проехался по вождю народов, за что и поплатился черепом. Правда, сильно позже и скорее всего, тут был замешан вашингтонский обком, но это меня уже понесло.
Хотя теории заговора никто не отменял.

Было бы очень интересно провести репортаж "с места/времени событий". Но тут встает уже другая проблема экзистенциального плана - не та эпоха нас породила. Остается надеяться, что и на наш век хватит революций, в том числе психоделических; войн и прочей не очень (или очень даже!) веселой каши мозга планеты.

«Я одинокий монах, бредущий под дождем в пустыне под дырявым зонтиком.»
                                                                                                                                   
                                                                                                                                        Мао Цзэдун

 «Встретишь Будду - убей Будду. Встретишь монаха - убей монаха.»

                                                                                                                   Мастер дзен Линьцзы.

Два великих азиата не сошлись во мнениях.

« Если дети — это цветы жизни, то цветы жизни воина — это кактусы.»

                                                                                                                   А дону Карлосу как всегда.

Я стою на балконе, редко и глубоко затягиваясь давно погасшей сигаретой. в горле застрял кусок наждачки, в черных лужах зрачков тонет луна, сливаясь своей желтизной с красноватым оттенком белков, создавая такой игрой световых акцентов странные видения, пропархивающие в ночной темноте яркими, искрящимися клубками. точками, расплывающимися до размеров вселенных, искривляющими пространство областями, которые проплывая перед тобой, словно старые, поцарапанные линзы изгибают предметы в немыслимые фигуры.

Задумываюсь иногда над тем, что же напишут в моем некрологе. Какая из сотен возможных причин станет финальным аккордом моего существования?
Будет ли это сердечный приступ, от неумеренного потребления кофе, сигарет и стресса?
Или самостоятельное сведение счетов с жизнью?
А может быть я буду счастлив и всем доволен и отдыхая где-нибудь в Тайланде отравлюсь и буду до последней минуты вспоминать весь нецензурный лексикон в адрес извращенных шуточек судьбы?
Как знать. Как знать.
Но наиболее вероятны, конечно, две версии: упомянутый уже суицид и что-то на основе веществ. Интуиция, если хотите.
З.Ы. Если бы мне предоставился случай один раз заглянуть в будущее, я бы использовал его именно для этого.

Чем-то слова похожи на ткань. Обычную ткань. Все слова со временем истираются. Теряют цвета, фактуру. А со временем затираются до дыр и закономерно выбрасываются на помойку.

Есть слова-брезент, есть слова-джинса. Их сложнее износить чем что-то менее прочное, но и рвутся они, чаще всего, с оглушительным треском, в одночасье переходя из разряда полезных в разряд заурядного мусора.

Сутки делятся на две неравных части, а те, как каленое стекло рассыпаются тысячей осколков.
В первой, ненавистной части иногда светит ублюдочное солнце, иногда нависают тяжелые тучи и всюду преследует опостылевший "белый свет."

Ну нету мыслей в голове. Хоть ты тресни, а мыслительная деятельность в последний месяц сводится к обеспечению процессов жизнедеятельности. Чего-то в организме не хватает. Травы, что ли?
Не пишется, не читается, не рисуется. И что самое странное - жизнь начала устраивать. Не полностью, но вполне.
Но чу! я слышу пушек гром чувствую весну. Пока еще кончиками замерзших пальцев, но она все ближе. А где весна, там и… а, что я тут распинаюсь, вы (кто вы, интересно?) и так все знаете не хуже меня.

Веселую штуку курят на ямайке © бабушка