Это опять я - Сёма.
Был, значится, в кащенке недавно.
А там дед. Но собака не сидела. А дед был. И говорил он что если много смеяться, то станешь шизофреником. И если руками много махать - тоже станешь. А уж если жирную бабу жирной назовешь - всенепременнейше тут же шизофреником и станешь. И всё подзуживал психиатру сказать, что она жирная. А она и не жирная вовсе, а очень даже худая.
Тогда дед меня в туалет отвел и горсть таблеток насыпал. Выпей, говорит, сразу увидишь, какая она жирная. Это ж она маскируется под нормальную, а на самом деле - бомбовоз и салозавр.
Ну я и выпил. Жалко мне, что ли?
Смотрю - а она и правда толстая! Прав был дед. Ну я ей вежливым таким манером и заявляю: "Мадам, вы жирная". Вот так я и стал шизофреником. Опять дед прав оказался.


Сидел ночью и в монитор смотрел.
А за окном - крики, грохот, стук кулаков по лицам и вовсе не интеллигентный мат.
Выглядываю - всё точно - жидов бьют. Хотел было помочь, а потом смотрю - а бьют-то их негры!
Тут меня обида взяла: как это, наших жидов - и негры?! Непорядок. Стал в милицию звонить, а мне из трубки и говорят: "Сёмочка, опять ты таблеточку скушать забыл".
А я ничего не забыл! Я её только что съел. и даже не одну, а 15. И все разные. И вы думаете, мон шер, что так полечившись я на улице драку жидов с неграми увижу? Плохо вы обо мне, мон шер, думаете. А я буду дальше в милицию звонить.


Взял я свою личность, значит, и давай ее с поленом ассоциировать. Ассоциировал, ассоциировал и заассоциировал, наконец. И стал тогда думать, а что же мне теперь с личностью-поленом делать?
Придумал я, тогда топор по-больше, да как хряпну им по полену-личности!
Личность-то и разлетелась на две половинки — одна с сучком, вторая — с дыркой от сучка.
Посмотрел я на них, и стал их с мужчиной и женщиной ассоциировать. А как только получилось у меня это — тут же их в охапку схватил, расчленил и в коробку упаковал. В черепную.
и живут они теперь там, все перемешанные, кровью измазанные, на части разделенные: но живут. И думают по очереди, и со мной спорить норовят. Тогда я им грожу, что снова в поленья превращу, и они молчат. Но не долго.