Три обезьянки сидят на моем столе и век от века занимаются тем же, чем и их копии, тысячи лет до меня и неизмеримо дольше, после того, как мое тело сгниет в могиле - одна прикрыла глаза, вторая уши, а третья рот. Эти буддистские символы отречения от зла призывают своих последователей не слышать, не видеть и не изрекать ничего, что может быть расценено злом.
И хоть китайский скульптор, дядя Ляо, изобразил всех трех истуканчиков однояйцевыми обезьяньими близнецами, самой мудрой оказалась третья обезьянка. Она заткнула свою пасть не только от вкусных бананов, но и от того, что бы высрать этой самой пастью поток зла, чем бы оно ни было. Кстати, пожалуй, в современном обществе (читай, в интернетах), этого примата следовало бы изображать с переломанными пальцами, или с разбитой клавиатурой, на худой конец. Но это частности.
А что две первых мартышки? А они как старый холостяк - "если на бардак не обращать внимания, то его как бы и нет." Эти шерстяные жуебки отгородили свои органы ВОСПРИЯТИЯ от внешних раздражителей. Они не услышат криков изнасилованной девчонки, и не увидят дерьма под своей ногой. А дерьмо, вот же сука, никуда и не исчезло! Потому что четвертая обезьянка, преданная в свое время анафеме, отказалась заткнуть свою задницу, что бы не извергать зло еще одним отверстием. И теперь мстит своим более успешным братьям, бросая на пути у слепой банановые шкурки и трахая, за спиной у глухой, старушек.
Если бы тупорылые братцы пораскинули своими недоэволюционировавшими мозгами, и дошли до собственного осознания концепции зла, вместо того что бы наглухо уходить в отказняк, им было бы гораздо проще выдать этой четвертой макаке пинка волосатой лапой под красную жопу. Капишь, мой маленький мохнатый друг? Пока ты вступаешь в обезьянье дерьмо, при каждом шаге, кто-то прозревший, добрым словом и пистолетом, спасибо полковнику Кольту, насаждает девятиграммовыми кусками свинца добро и справедливость.
Кстати, не вижу в этом триптихе еще парочку приматов. Того, который не пробует зло на вкус, и к злу не прикасается, что бы не дай Сиддхартха Гаутама, его не осязать! Но тут уж, скорее, заслуга того, что сложно передать эти чувства скульптурно. Так что макаки получили бессрочный отпуск, со строгими указаниями: одной - висеть в вакууме, а другой - не жрать ничего, на чем нету ярлыка, с надписью "Добро, 1 килограмм."